"Тот, от Кого мироздание берет свое начало, в Ком оно покоится, и к Кому оно возвращается, Тот – Ишвара, Вечный, Незапятнанный, Всепрощающий, Всемилостивый, Всемогущий, Вечно свободный, Всезнающий, Учитель всех учителей. Господь, природа которого – сама неизреченная Любовь".
Человек не сам изобретает Бога, он способен видеть Его лишь в том свете, который соответствует его собственному уровню развития; следовательно, он наделяет Его лучшим из всего, что знает. Он видит Бога в любом из свойств, и это выражение целого под каким-нибудь одним аспектом именно и есть метафизическое объяснение личного Бога.
Для бхакти все эти философские разграничения – лишь пустые слова. Аргументам он не придает ни малейшего значения и, вообще, он не рассуждает, а "чувствует", воспринимает. Он желает забыть о себе, растворившись в чистой любви к Богу, и бывали даже такие бхакты, которые утверждали, что стремиться добиваться этого гораздо важнее, нежели полное освобождение. "Не хочу я быть сахаром, мне хочется лишь пробовать его на вкус и услаждаться им". "Я желаю любить Возлюбленного и испытывать от этого блаженство", так рассуждали эти бхакты.
То, что в бхакти-йоге является самым существенным – это честно, искренно и интенсивно стремиться к Богу.
Если мы желаем чего-либо помимо Бога, то это объясняется тем, что наши повседневные желания и вожделения вращаются лишь в рамках внешнего мира. До тех пор, пока наши потребности ограничены рамками вещественного мира, мы не способны почувствовать тяготение к Богу; лишь по испытании в жизни жестоких и болезненных ударов начинаем ощущать потребность в чем-то Высшем, и тогда мы начинаем искать Бога.
По учению бхакти-йоги, нет такого свойства, которое не могло бы стать средством к достижению спасения (освобождения). Необходимо лишь все наши свойства направить к Богу и создать Ему ту любовь, которая обычно безрассудно тратится на преходящие явления чувственного мира.
Разница между учением бхакти и мировоззрениями Запада заключается в том, что бхакти не допускает ни малейшего элемента страха, как не допускает и существование божества, которое можно бы было умилостивить, и чью милость можно было бы снискать. Есть такие бхакты, которые любят Бога как собственного ребенка, в этой любви отсутствует элемент благоговения и подобострастия.
В истинной любви не может иметь место страх; мало того, покуда еще есть хотя бы малейшая тень страха – время для практики бхакти еще не назрело. Равным образом несоединимо с бхакти умаливание Бога или заключение с ним компромиссов и сделок. Само понятие, просить чего-либо у Бога, является для бхакти святотатством. Он не просит и не молится ни о здоровье, ни о материальном достатке, ни даже о том, чтобы после смерти попасть на небо.
Кто хочет любить Бога, стать бхактой, тот должен связать все свои желания в пучок и оставить их перед дверью и лишь после этого шагнуть через порог. Желающий вступить в "страну света" должен отбросить всякую корыстную религию, прежде чем пройти через врата. "Воистину сумасброден тот, кто, живя на берегах Ганга, роет себе колодец. Воистину безумен подходящий к руднику алмазов и начинающий искать стеклянные кусочки". Все эти мольбы о здоровье и благосостоянии, о материальной обеспеченности и т.п. ничего не имеют общего с бхакти. Они принадлежат к низшему из аспектов кармы. Бхакти это нечто гораздо более достойное.
Свами Вивекананда
Вдохновенные беседы
